Желание следовать своей логике до конца и приводят к некоторым выводам и практикам, которые представители другой «логики» никак не могут принять. Например, почитание икон был логическим выводом из истины Воплощения: поскольку Бог стал во Христе видимым, значит и изображать Его можно и должно, ибо благодаря Воплощению, материя теперь имеет способность содержать в себе благодать Божью (энергию), а уж икона – тем более. Так что отрицающие иконы отрицают суть Воплощения.

Итак, богословие в изложении Лосского весьма логично. И во многих отношениях полезно.

Ведь действительно, если мы обвиняем православных к склонности к идолопоклонству в их практике иконопочитания, то порой сами не замечаем, что сами скатываемся в не менее стойкое идолопоклонство, если держимся только за утверждающий, положительный подход (имеется в виду «популярный баптизм»). В стремлении все всегда утверждать и уточнять, не избежать личного предпочтения, которое неизбежно будет влиять на наши утверждения. Бог становится каким-то определенным, с ясно очерченными контурами, Его характер поразительно схож с характером проповедника, и появляется желание навязать этого Бога другим. Так появляется идол. И расколы.

И наш разум, склонный систематизировать и все укладывать по полочкам должен иногда смиряться перед фактом своей ограниченности и зависимости от Бога. И этому смирению разума нимало может способствовать апофатика. Жаль, что мы не понимаем, что часто нуждаемся друг в друге!

Опыт невозможно опровергнуть. Действительно, трудно спорить с человеком, утверждающим: «Мне Бог сказал»! Оценить опыт можно только своим опытом, или рациональными идеями. Но что для апофатики рациональная идея? А если мой опыт будет отличным от опыта Церкви, то он будет признан бесовским. Или просто плодом гордого ума.

Итак, используя логику апофатики, как меч, Предание, как щит, автор книги делает виртуозный выпад против западного мировоззрения и как бы говорит: «У вас не остается шансов на другое мнение». Но с таким выводом спешить не стоит.

Беда последовательности.

Наш разум так устроен, что не может выносить непоследовательности. Он стремится связать все факты мира, которые он видит, и о которых знает, так, чтоб они создавали стройную систему. Наша склонность мыслить логично и последовательно – признак нашей ограниченности, как творения. Границы нашего познания говорят нам о том, что мы не сможем охватить умом всю реальность, и нам необходимо понять, что в своем познании мы нуждаемся в Откровении и в ведении Творца. Нам трудно удержать три-четыре факта сразу, нам очень трудно удерживать в голове две антиномичные идеи, которые присутствуют в Писании, но мы знаем, что Бог может удерживать все детали творения сразу, во всех местах и во все времена. Нам же необходимо идти от одной идеи к другой, развивать их так, чтоб отобразить некую главную концепцию.  Видимо поэтому Бог давал людям свое Откровение постепенно, последовательно. И вот такая наша способность мыслить может не только помочь познавать Господа, но и привести к проблемам.

Но богословская последовательность развивается, двигаясь от идеи к идее: воплощение Бога стало означать, что Бог посетил материю, и она может теперь быть благодатной, т.е. такой, какой была задумана Творцом от начала. А раз так, то икона есть один из носителей такой благодатной энергии. Следя за развитием такой последовательности идей можно спросить: а не пересекли ли в какой-то момент границу дозволенного? Не случилось ли так, что люди, будучи верными своим человеческим способностям разума, своей последовательностью стали разрушать веру, ту веру, как она описана апостолами? И не случилось ли так, что веря в возможность освящения Христом всего мироздания, в том числе и государственную власть, и последовательно сливаясь с государственностью, Церковь где-то перешла границу и стала допускать компромиссы, убивающие святость, преступая заповеди и уничтожающие ту же веру?

Наш дар от Бога – разум – стал приносить беду. Запад и Восток остались верными своим логикам, сформировавшимся на протяжении веков, и две последовательности двух миров привели к непереходимой пропасти, к неприятию и к глубокому расколу. Именно разность мышления привела к обвинениям в ереси. Но люди не заметили, что желание остаться последовательным стала их самих приводить к ересям, когда стали пересекаться границы дозволенного Богом. Что такое смирение? Это способность принимать свою ограниченность, и способность вовремя остановиться, чтобы не зайти далеко в своих рассуждениях! Что такое вера? Это доверие фактам, к который разум не способен прийти самостоятельно, но они появляются в результате Откровения. Мне иногда кажется, что разум нам дан для того, чтоб мы осознали свое без-умие, свою ограниченность и всегда помнили, что мы зависимы от Бога, мы всегда нуждаемся в Его ведении. Греческое мышление, безусловно,  помогло Церкви сформулировать многие постулаты веры, которых мы до сих пор придерживаемся. Но будучи верной своему следованию по течению греческой мысли, Церковь стала «оязычиваться», стала философствовать, и уже пересекла границу, о которой сказал Иеремия:

Посрамились мудрецы, смутились и запутались в сеть: вот, они отвергли слово Господне; в чем же мудрость их? (Иер.8:9)

Исторически сложившаяся сложная литургия призвана особым образом благодатно влиять на сердца людей, помогая им более познавать Бога, через таинства Бог укрепляется в человеке. Но простая логика Писания сводит на нет всю пышность и «выспренность» литургии:

…да даст вам, по богатству славы Своей, крепко утвердиться Духом Его во внутреннем человеке, верою вселиться Христу в сердца ваши, чтобы вы, укорененные и утвержденные в любви, могли постигнуть со всеми святыми, что широта и долгота, и глубина и высота, и уразуметь превосходящую разумение любовь Христову, дабы вам исполниться всею полнотою Божиею. (Еф.3:16-19)

Заключение.

Такие нелепости у таких великих людей приводят к мысли: а вот существование разных взглядов на мир не есть ли Божий замысел о том, чтобы мы, глядя друг на друга, видели свое несовершенство и чужие достоинства. Бог действует в мире, и мы можем делиться опытом, каждый своим. Конечно, до такой идиллической картины единства еще далеко, мы видим, что ныне существует между церквями вражда и непримиримость.

Я не призываю отказываться от своих доктрин, потому что все-таки доктрины это откровение Божьей истины, систематизированные и составленные на языке ныне существующей культуры. Мы видим в Писании, что Сам Бог взаимодействовал с людьми в рамках их культурных представлений и обычаев, но Он всегда был предельно понятен и ясен, Его повеления во все времена «умудряют простых» и «веселят сердце», но нам необходимо смиряться и с тем, что Бог действует и в других культурах, приспосабливая Свою весть (по форме, не по сути) к мышлению людей данной культуры.

И случается так, что люди начинают превозноситься и считать свою культуру «богоносной» и милость Божью обращают в какую-то особую привилегию и так рождается претензия на мировое религиозное лидерство.

Владимир Лосский абсолютно прав, когда говорит о том, что богословие должно быть мистичным, не отвлеченным от реальной жизни в Боге, ведь Предание, это, в общем-то опыт жизни Церкви. Я не могу утверждать, что последовательность доктрин, которой придерживаюсь я, – самая совершенная, но ценность богословия, исповедуемого мной в том, что оно именно мистично, я вижу благословения Божьи в моей жизни, я вижу, как и в моем, западном мировосприятии есть место для Его благодати, вернее сказать, Бог достигает и западного человека, и западное, пусть примитивное, мышление не является препятствием для благодати Его. Этот-то факт ни за что не хотят признать восточные богословы, и поэтому многие апологетические многомудрые нагромождения идей кажутся лишними по сравнению с той простотой, с какой Бог дает мудрость (Иак. 1:5).

Владыка Прокл (епископ над Ульяновской епархией) в личной беседе в братской комнате баптистской церкви заявил, что наша деятельность по распространению Евангелия достойна высшей похвалы, и выразил сожаление, что Православная церковь утеряла где-то простоту Евангельской Вести в литургической сложности.

Быть по-настоящему последовательным можно только лишь последуя за Христом, имея с Ним Связь живую. И хочется закончить словами, которыми заканчивает бл. Августин свою книгу «О Троице»:

«Господи, Боже Единый, Боже Троице, то, что я сказал в этой книге от Тебя, пусть это будет принято как Твое; если же что-то я сказал от себя, то да простишь меня Ты, и те, кто Твои».

Библиография.

Кураев Андрей. Протестантам о православии. Сайт А. Кураева.

Лосский Владимир Очерк мистического богословия восточной церкви. Москва: Догматическое богословие, 1991

Лосский Владимир. Догматическое богословие. Центр СЭИ. Москва. 1991

Моисеев Дмитрий. Ошибались ли святые. Библиотека форума "Православная беседа": http://pravbeseda.org/library.

Преп. Максим Грек. Против лютеран. Библиотека форума "Православная беседа": http://pravbeseda.org/library.

Фернберн Дональд. Иными глазами. Ровно.2002.

Шмеман Александр. Исторический путь Православия. «Пролог». Киев. 2003.

         Павел Третьяков