УБИТЬ КОЩЕЯ
Рассказы сельского священника
Соборовал и причащал старенькую-старенькую бабушку. Ей уже за 90, ходить не ходит, но сердце крепкое и ест хорошо. Старческие болезни появились уже давно, мучается человек и никак не помирает. Сама страдает, и дочь устала. Бабушка эта когда-то была нашей старейшей прихожанкой, поэтому все священнодействия я совершал с особым чувством. Кто знает, может, я ее последний раз причащаю? Уже на выходе мне ее дочь и говорит: «Спасибо тебе, батюшка. Ты так хорошо все сделал, теперь-то уж она точно умрет». Совсем телевизор народ испортил, уже и священника в убийцу записали! Не понимают, что соборуем мы людей не для того, чтобы они умирали, а чтобы исцелялись душевно и поправлялись телесно. Нет в последовании таинства соборования ни одного слова о смерти. Не верят – давай, батюшка, «мочи» бабушку! Старость, болезни, страдания для старших и младших… Долгая жизнь – благословение или проклятие? Вопрос о страданиях – краеугольный. Не знаешь, для кого страдания важнее: для тех, кто мучается и умирает, или для тех, кто находится рядом с умирающим. Сегодня мы все чаще слышим об эвтаназии. На самом деле она у нас давно существует, только нелегально. Как хорошо, укольчик бабушке сделали – и нет проблем. Помолились, конечно, поплакали, как положено, а все ж как удобно! Ты не видишь страданий близкого человека, его боли, тебе не нужно сопереживать. И с практической стороны, смотрите: высвобождается жилплощадь для внуков – раз, не нужна сиделка – два, ты свободен и волен планировать свое время – три, и еще масса других удобств. А государству какая польза! Нет нужды платить пенсии, инвалидные, выделять бесплатные лекарства. А дома престарелых забыли? Сплошная экономия. Все чаще и чаще по телевизору ведется непрямая, но последовательная агитация за введение у нас эвтаназии. Увы, общество стареет и другого выхода не видит. К середине века на каждого работающего будет приходиться по одному пенсионеру. Но есть и другая сторона. Вот у дочери нашей старосты парализовало свекра. У них квартира – «двушка», одна комнатка проходная, сами, да еще двое детей. Если брать деда, то куда девать шкаф, стол? Она советуется с матерью, вот, мол, его дочь отказалась, и нам тоже некуда. Мать отвечает, ничего, на кухне устроитесь, а деда берите. Послушались, взяли. Больше всех деду обрадовался внук Санька, не отходил от старика, рассказывал ему новости, читал сказки, рядом с дедом даже уроки делал. Короче говоря, тому деваться было некуда, быстренько поправился и бегом домой. - А вот теперь, дочка, - говорит мама, - твои дети точно знают, как поступать с вами в такой же ситуации. Не оставят умирать в больнице на чужих руках. Вот так вырабатывается поведенческий алгоритм. Вспомните академика Павлова с его собачкой. Человечность воспитывается. Однажды плакала в храме женщина, мать у нее уже совсем из ума выжила, под себя ходила, а потом по стенке рисовала, как ребенок. -Устала,- говорит, - от нее, довела меня до белого каления! И уж не знаю, как это у меня вышло, но ударила я ее, батюшка, а в ночь она у меня умерла. Как будто специально все было подстроено. Не хочу никого осуждать, ухаживать за больными родственниками – это крест. И в то же время все, что Господь нам посылает, посылает для нашей же пользы. Ведь нам надо так жизнь прожить, чтобы на выходе человеком стать. А для этого нужно сперва в себе Кощея победить, а потом уже лягушачью шкурку жечь. А это непросто. Вот кается человек перед смертью, плачет, говорит, что сожалеет о грехах прошлого, но этого мало. Разве станешь человеком, не преодолев в себе грех, разве научишься чему-либо без многих трудов? Подвиг нужен. Рай и ад начинаются на земле. Ухаживая за старыми и немощными, мы, прежде всего, сами становимся сильными, терпеливыми, милосердными, самоотверженными. А если начнем подрезать стариков и больных, то и не заметим, как все это душегубство на поток поставим. В кого же тогда превратимся? Посмотрите, реклама нам вдалбливает: живи для удовольствия. Но разве цель жизни только в кайфе? Тогда идеал – это наркоман с глазами под лоб. Жизнь – вещь крайне жесткая. Из нее все больше уходят способность сопереживать, жертвовать чем-то значительным для себя. Мы слишком привыкли к удобствам. Мне кажется, когда придет антихрист, ему будет достаточно отключить в домах свет и воду, и мы на коленях к нему поползем. Посмотрите, какова логика событий. В течение последней сотни лет нас методично подводят под какой-то усредненный знаменатель, пытаются вместить в прокрустово ложе одинаковости. Личность как таковая становится нежелательна. Общество рационализируется и подчиняется закону конвейера. Все детали должны становиться строго на свои позиции, любое отклонение от среднего – брак. Не общество, а работающий механизм, где изношенные гайки выбрасывают, потому что они – ничто. Есть такая секта «Богородичный центр», в ней для вновь инициируемых может быть поставлено условие: ударить мать, а если ее уже нет – нагадить на ее могилку. После этого ты становишься отморозком, способным на все. А нам предлагают мать вообще убить – ради ее же блага и нашего комфорта. Общество сегодня разделяется на тех, кто уже способен убить свою мать, и тех, кто этого не сделает ни при каких обстоятельствах. Пришел к одной женщине, ее старенькая мама уже десять месяцев лежала, совсем впала в детство. Все это время ее дочь каждый день после работы бежала в дом матери убирать, стирать, кормить, подмывать, а потом домой – там семья. И так все десять месяцев без выходных. Я спросил ее: - А почему бы тебе не сдать мать в дом престарелых? Сдашь – и никаких забот. -Ты что говоришь, батюшка, это же моя мать, сколько времени она за мной ходила, как же я ее сейчас предам? Через несколько дней бабушки не стало. Пишу и вспоминаю разговор с этой женщиной, ее усталые глаза, натруженные руки с набухшими узелками вен. Время прошло, но до сих пор, когда вспоминаю нашу встречу, у меня не исчезает желание, возникшее тогда, - поклониться и поцеловать эти руки. Священник АЛЕКСАНДР ДЬЯЧЕНКО Из газеты « Моя семья» №33 август 2009 года
|
